Волшебный дар - Страница 48

Когда Дронго начал говорить о бизнесе, в глазах Фармера наконец появилось некое более осмысленное выражение. Равнодушие сменилось заинтересованностью.

— Карнейро понимал, что вам не понравится приезд Илоны и вы можете предъявить ему свои претензии. Поэтому он вылетел в Париж и пригласил сюда комиссара Брюлея, якобы для защиты вас от возможных домогательств Томашевской. И все для того, чтобы вы не подписывали договор с Мурашенковым и его компанией.

— Очень интересно, — негромко произнес Фармер, — откуда вы все это узнали? Могу теперь я задать вам вопрос?

— Пани Илона рассказала нам, что их с Шокальским встречал в Лиссабоне представитель неизвестной компании на серебристом «Ауди», — пояснил Дронго, — а Шокальского нам удалось заставить признаться, что машина была прислана адвокатской конторой Алваро Карнейро. Кроме того, поляк рассказал нам, как адвокат вызвал его в Португалию, пообещав заплатить большие деньги.

— У Карнейро всего несколько процентов акций, — скривился Фармер, — а он уже вообразил, что в силах начать такую сложную игру?

— Мы решили рассказать вам о махинациях Карнейро и Шокальского, чтобы вы поняли, почему здесь появилась пани Илона и кто подстроил ее приезд.

— Благодарю вас за информацию.

Глаза Фармера снова потухли. Или он был таким же гениальным актером, как его племянница? Только он играл и блефовал по-крупному. Ему нужно было сохранять невозмутимое спокойствие при любых обстоятельствах. И это равнодушно-невозмутимое выражение уже приросло к его лицу — лицу бизнесмена-миллиардера.

Каждый человек имеет после сорока лет то лицо, которое заслуживает. И избавиться от своего рода маски, заменившей к этому возрасту лицо, невозможно.

Комиссар взглянул на Дронго. Разговаривать с Фармером было так трудно, что им обоим хотелось поскорее уйти.

— И последнее сообщение, — зло сказал Дронго, — ваша покойная супруга подкупила визажистку Кэтрин, чтобы получать от нее информацию. Вы об этом знали?

— Конечно, — Фармер впервые чуть усмехнулся. — Сильвия была ревнивой и взбалмошной. Она никому не верила. Мне постоянно приходилось снимать в банке наличные деньги, чтобы она платила своим шпионам. У вас есть еще вопросы? Или новые сообщения? Если нет, позвольте вас поблагодарить. У меня скоро обед.

— Приятного аппетита! — не удержался Дронго. Этот старик действовал ему на нервы.

— До свидания. — Комиссар оказался более терпелив.

Фармер поднялся. На прощание он лишь кивнул обоим, не протягивая руки. Его глаза оставались равнодушными и потухшими.

— Если через несколько лет я стану таким же, можешь меня убить, — милостиво разрешил Брюлей, когда они с Дронго покинули номер Фармера.

— Он либо выживший из ума старик, либо робот, который ничего не соображает, — зло заметил Дронго.

Они спустились вниз по лестнице. Комиссар уже достал свою трубку, намереваясь направиться в зал для курящих, когда Дронго вдруг спешно повернул к стойке портье и попросил телефонный аппарат. Он набрал номер, послушал в трубку и улыбнулся. Затем еще раз набрал и улыбнулся еще шире.

— Никакой он не робот, — крикнул Дронго, — железный старик! Сделал вид, что ему не интересны наши сообщения, а у самого телефон занят. Думаю, как только мы вышли, он сразу бросился к аппарату.

— Боюсь, что Карнейро не оплатит мне даже мои завтраки, — улыбнулся комиссар.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Чтобы пообедать в спокойной обстановке, они прошли в гриль-ресторан, где днем бывало относительно немноголюдно. Сейчас здесь обедала только семья из Швейцарии, расположившаяся в самом центре зала. Отец рассказывал детям какую-то забавную историю. Всем было весело. Даже строгая и молчаливая мама улыбалась, глядя на своих задорно смеющихся детей.

— Что вы обо всем этом думаете? — спросил Дронго.

— Неприятная история, — признался комиссар, — с одной стороны — аферист Шокальский, с другой — мошенник Карнейро. Не слишком ли много проходимцев на одно убийство?

— Они слетелись не на убийство, а на большие деньги, — напомнил Дронго. — Кажется, еще Маркс говорил, что, если обеспечить пятьсот процентов прибыли капиталу, он не остановится ни перед какими преступлениями. У меня такое ощущение, что эти слова актуальны и сегодня.

— Только не надо Маркса! — взмолился Брюлей. — Меня и так обвиняют, что я слишком часто высказываю левые взгляды, хотя я всегда голосовал за республиканцев. Даже подлец Карнейро сказал, что у меня левые взгляды.

— А у меня действительно левые, — отозвался Дронго, — и я никогда этого не стеснялся. Мне кажется, что социальная справедливость необходима не в меньшей мере, чем свобода. Дикая свобода без справедливости превращается в пародию свободы. А желание обеспечить относительную справедливость без свободы делает из государства казарму. Еще никому не удалось сочетать свободу и справедливость, хотя — ради справедливости — отмечу, что ваша страна, комиссар, наиболее приблизилась к этому идеалу. Может быть, только скандинавские страны продвинулись чуть дальше.

— Потом поговорим о разнице в наших взглядах, — предложил Брюлей, — давай вернемся к Фармеру. Он нам не понравился. Но на этом основании его нельзя считать убийцей.

— Муж, убивающий свою жену, это классический сюжет, — заметил Дронго, — но мотивы, мотивы… Какие могут быть мотивы у холодного старика, которого интересует в жизни только его бизнес? Вы видели, как он ожил, когда разговор зашел о подписании контракта? Больше ему ничего в жизни не нужно. Только деньги. Интересно, сколько у него денег? Если тратить по миллиону в день, то, наверное, хватит на весь остаток его жизни.